Стена чата хиппи и неформалов =)

Иеродиакон Никанор, 2 курс МДА
Три Слова О Хиппи

Три небольшие рассказа, помещенные ниже, повествуют об опытах пастырского общения с представителями так называемой «неформальной молодёжи», бунтарей, в данном случае принадлежавших к движению «людей-цветов», то есть хиппи. При общении с ними завет апостола Павла для всех быть всем (1 Кор. 9, 22) оказывается актуальным, как никогда. Бунт этих молодых людей направлен против серой, лишенной Бога обыденности, против равнодушных ко всему родителей-материалистов, довольствующихся призрачным внешним благополучием; против теплохладного общества, обезличивающего своих членов; против тех, кто называет себя верующими, но на деле давно забыли, в чём же истинная суть их веры, и в чьих церквах незаметно для них самих умерла молитва…

Митрополит Сурожский Антоний:

Я в 1967 или 1968 году в течении недели проповедовал на улицах в Оксфорде. Просто становился где-нибудь, подбиралось несколько человек, я в течение часа проповедовал Евангелие, а в течение полутора часов отвечал на вопросы. В какой-то день ко мне подошёл юноша - мохнатый, лохматый, с длинными волосами, одетый в длинную свитку и говорит: «Чего Вы на наши собрания не ходите?» Я спрашиваю: «А какие собрания?» - «У нас целая группа хиппи здесь, а Вы чем не хиппи? Одеты, как никто, вид у Вас совершенно странный, вокруг шеи какая-то цепь с чем-то - такой же хиппи, только из старых…» Я сказал, что если так, то, конечно, приду на собрание: когда следующее? - «Сегодня вечером и приходите…»

Вот пришёл я на собрание: громадная комната, матрасы по стенам, свечки горят на голом полу ( и для освещения, и для прикуривания), и один из молодых людей стоит, свои стихи читает. Я пробрался в какой-то угол, сел на матрас и стал слушать. Первое, что меня поразило, это - как его слушали. Там было человек пятьдесят, и слушали его благоговейно, как слушают человека, который говорит о себе самое сокровенное и которого слушают с вниманием и уважением к тому, что он душу открывает. В какой-то момент он кончил, сказал: «Ну, кажется, всё», - и пошёл сел на сой матрас; потом ещё кто-то выступил, и ещё кто-то. Я подумал: если я дикий, почему бы мне не выступить? И на четвереньках выбрался вперёд и говорю: «Я хочу сказать нечто: я хочу сказать вам, как и почему я стал верующим». Я им рассказал сначала о ранних годах эмиграции, о том, как жилось, - потому что им не вредно сообразить, что жилось-то хуже, чем им; мы не были такие мохнатые, кудластые, но ели меньше… Потом рассказал, каким образом я стал верующим; когда кончил, была такая минута молчания, началась драматическая пауза; я подумал: «Ух, как благоговейно всё это звучит!» Но благоговение кончилось, потому что вдруг открылась дверь, огромный барбос ворвался в комнату, промчался вокруг прямо ко мне, ткнулся мордой в лицо и удрал. Этим, конечно, кончилась мистическая атмосфера, драматический эффект был уничтожен; после этого мы долго сидели, рассуждали, и кто-то из них подошёл ко мне и говорит: «Хорошо, что Вы пришли!» - «А почему?» - «А у Вас глаза добрые…»

Это была первая встреча. Потом стали ко мне в церковь ходить хиппи. Наши старушки, я бы сказал, не в телячьем восторге были - подумайте о своих здешних, - когда они стали появляться: «Отец Антоний, неужели они всю церковь собой заполнят?..» А их только сорок или пятьдесят, и стоят они очень хорошо… В общем, восторга не было. После какого-то богослужения я их словил и пригласил к себе, и потом они год ко мне ходили раз в месяц чай пить и разговаривать; потом стали ходить на лекции, которые у нас устраиваются. А потом в какой-то день они пришли и говорят: «Знаете, мы хотим молиться; не хотите ли Вы провести с нами всенощное бдение и нас учить?..» И мы десять часов промолились. Это совсем неплохо, чтобы группа из шестидесяти девчат и молодых людей десять часов сряду молились, - это показывает, что они действительно молиться хотели…

Потом они меня пригласили, поставили тему о святости, и мы три дня провели вместе. Мы молились, сидели вместе, я вёл беседу с ними, были общие вопросы; потом, кто хотел, приходил ко мне со своими личными вопросами. И сейчас целый ряд из них прибивается к Православной Церкви. Я их спрашивал: почему? Они говорят: «Потому, что православные знают, во что они веруют, и потому что у вас в Церкви есть молитва, не приходится (как некоторые говорили) «приносить молитву с собой», можно влиться в существующую молитву».

Иеромонах Серафим:

В 1979 году один из пасторов движения евангельских христиан завязал переписку с о.Серафимом, искренне желая глубже разобраться в Православии. В то же время его приходская церковь в Калифорнии служила прибежищем хиппи, туда собирались молодые богоискатели, бывшие бунтари, ниспровергатели старой культуры и традиций, которых они, по сути, не знали, не говоря уже об их невежестве в вопросах Православия и монашества. В 1980 году о.Серафим посетил эту церковь. Один из прихожан, увидев его с улицы, доложил пастору: «Там такой чувак ошивается - отпад!» Пастор поспешил к двери, с тревогой ожидая встречи с хулиганом из модных в ту пору шаек лихих мотоциклистов, но его взору впервые предстал православный монах. Они проговорили почти три часа. На прощание о.Серафим крепко обнял пастора: «С вами Бог! Держитесь же своего пути!» Конечно, о.Серафим видел, что община эта (в прошлом протестантская) должна ещё многое познать в Православии, но он так же верил, что если молодые люди и впрямь ищут Царствие Божие, всё приложится. Особенно ценил он попытки уберечь молодёжь от официальной «антикультуры», к которой некогда принадлежал сам.

Сегодня церковь эта в честь Святых апостолов Петра и Павла насчитывает более трёхсот семей, каждый день там проходят службы и община весьма преуспела на пути к истинному Православию.

Священник Дмитрий Дудко:

Пришли хиппи, двое молодых людей. Тот, кто будет креститься, учится где-то. Какие-то заморыши, больные. Но я подсмотрел, с какой любовью они друг к другу относятся, делятся последним кусочком. А с родителями связь потеряли, второй из них крещён, будет крестным. Впечатление такое, что они брошены на произвол, никому не нужны, смирились с таким положением и оттого вызывают самую большую жалость. Безродные дети, хотя есть у них отцы и матери, но они безбожники и не понимают их. И если иные не ругают своих детей-хиппи за Бога, то и не обращают на них внимания: вы сами по себе, мы сами по себе. Вечная проблема отцов и детей…

Православный журнал «Встреча»