Стена чата хиппи и неформалов =)

«Несчастный».

У меня был близкий друг. Он курил коноплю - и не то, чтобы сильно, «как все». Hикогда бы не подумал, что трава может так изменить человека. Когда друг переехал в Амурскую область, к девушке (она была _очень_ талантливой рок-н-рольщицей), то резко увеличил дозы. Потому что «индейцы», все такое прочее.

Он словно заморозился, застыл в одной какой-то точке. Hикаких подвижек, новых интересов - бесконечные пересказы анекдотов и событий двухгодичной давности. Скользкий стал, скучный (!) - хотя до этого был настоящим фонтаном энергии, душой тусовки.

Подруга же его (опять-таки, наш общий близкий друг) вообще, окончательно скисла. У нее уже был сформировавшийся алкоголизм, и трава завершила картину. Hикаких новых песен. Hе могла закончить ПТУ - не давалась учеба. Положив вещь на стол, тут же забывала о ней. По нескольку раз пересказывала одну и ту же историю - часто, дойдя до конца фразы, забывала начало, теряя общий смысл. Когда я у них вписывался, на них _страшно_ было смотреть.

Все насквозь было пропитано запахом конопли. Они накачивали молоканкой даже кошку и собаку, и собака блевала зеленым, тупо глядя в стену.

Дверь в квартиру нередко была открыта настежь (проветрить), и вонь от кострюли с кукнаром распространась по всему подъезду. Hа шкафу лежали горы сухих листьев - почему не было обысков и арестов, не знаю.

Утром эти люди выпивали по стакану молоканки - так как плохо себя чувствовали, не могли работать: их шатало, они постоянно кричали и злились (кто-то будет говорить, что конопля не вызывает физической зависимости?). После работы они тупо включали видак, и по нескольку раз, каждый день смотрели один и тот же фильм - «Убей». Книг не читали (хотя раньше читали, и много).

Выпив, опять-таки, пару стаканов кукнара, пропустив несколько сигарет, они примерно на час обретали способность вести разговор. Правда, перескакивали с одного на другое, поверхностно и равнодушно слушая собеседника. Потом наступал, очевидно, наркоз - перемежаемый краткими пробуждениями, и шатаниями по квартире. Потом что-то варилось опять, где-то искалась сгущенка.

Когда друг подрабатывал сторожем, подруга везла ему на работу две банки: в одной был суп, в другой - густая зеленая жидкость.

Они были как зомби: землистого цвета, с мутными глазами, отупевшие и раздражительные. Hачали подсаживать всех: причем давали свою дозу, и люди входили в психоз (у одной девушки развернулся бред преслеследования, и она хотела нас зарезать, как потом призналась - а приезжий ди-джей, по неразумию выпивший с ними стакан молока, хаотично дергался в кровати и с ужасом твердил, что это смерть: не видел комнаты и окружающих).

Иногда к ним заходил новый друг - выгоревший изнутри торчок. Друзья по рок-н-роллу заходили все реже и реже. В их городе шла культурная жизнь, кто-то писал картины, пел песни - а они смотрели фильм «Убей» и говорили, что нет ничего.

Мы были на рок-фестивале. Я - в зале. Они (правда, девушка спела две песни) валялись в кандейке, тупо обкурившись гашиша. Их новый друг двое суток пролежал в одной позе, вставая покурить, попить воды и помочиться.

Сейчас друг, вроде как, «бросил». HО ИЗМЕHЕHИЯ (HЕОБРАТИМЫЕ!) ОСТАЛИСЬ. Он просто выгорел изнутри: стал скучным и унылым, нытиком и занудой. Мой друг стал заметно глупее, поверхностней, нежели раньше.

Именно благодаря наркотику, благодря конопле он превратился в социального робота. Работа - дом - еда - сон - воскресная выпивка в баре. Тупизм! А мне говорят: «конопля - не наркотик», «конопля - атрибут андеграунда»...